Mallitiae, безусловно, является самой загадочной блэк-металической сущностью — после выпуска своего дебютного EP в 2019 году этот проект ушел в подполье и вновь появился в середине 2025 года со вторым релизом / первым альбомом «Rugitus Aeternus Labe In Abyssum Irent», произведением экстремальной оккультной тьмы. Два длинных и размашистых трека, каждый продолжительностью более 15 минут, извиваются и переплетаются в лабиринтах Ада, и более удушающий и гнетущий мир, погруженный в коррупцию и разложение, вы вряд ли найдете его, где бы во вселенной вы ни находились. Кто бы ни стоял за Mallitiae, будь то сольный или групповой проект, он, несомненно, вложил немало мыслей и мастерства в создание этого особого видения ада с сырыми, дымящимися BM-гитарами, клавишными, различными эффектами и найденными звуками, увенчанными смесью леденящего кровь демонического вокала, криков и стонов, а также безумных записей голосов, читающих литанию на латыни. В своей извращенной природе и экспериментальном подходе к написанию песен и созданию музыки весь альбом очень напоминает работу, проделанную шведскими легендами блэк-дэт-метала Abruptum и некоторыми более сумасшедшими экспериментальными группами французских Чёрных легионов, независимо друг от друга, ещё в 1990-х годах.
Альбом начинается с «Doloribus Partem» (лат.: «Часть боли»), которая немедленно погружает слушателей в один из самых душных и клаустрофобных тупиков ада, где сама атмосфера бурлит и шипит от злобы, а тьма кажется почти живой. Стоны и стоны, вздохи и блеяние, рычание и визги чередуются со взрывами дымящегося шумового гитарного шторма, прежде чем создать неземные и тревожные эффекты космического эмбиента и зловещую мелодию церковного органа. Когда появляется блэк-метал, это какофония царапающейся (иногда воющей) гитары и грохочущие барабаны. Ближе к концу трека странные роботизированные голоса поют и декламируют на латыни, восхваляя своего темного повелителя и придавая треку зловещее и безумное ощущение.
«Pars mortis» («Часть смерти») не менее ужасает своими предсмертными хрипами, ощетинившимся шумом, лежащим в основе того, что выдается за музыку, и фрагментированной природой самого трека, где шумовые эффекты и тональные отрывки появляются и исчезают, и единственное постоянное на протяжении всего трека — это тьма как активная сущность, в которой можно услышать далекие голоса проклятых душ. Музыка блэк-метала, как правило, более импровизированная и менее структурированная, чем на предыдущем треке, такой подход позволяет гитарам и перкуссии свободно следовать своим индивидуальным путям. Снова появляется безумный голос священника, поющего латинские песни, словно предлагая облегчение, хотя в самой глубокой части Ада, где действуют Маллитии, облегчения быть не может, только еще больше боли и пыток. А боли и пыток предостаточно, судя по крикам, стонам и визгам, которые доносятся с темного фона. Примерно на полпути Маллитии наконец решают сыграть немного настоящего инструментального сырого BM, и музыка получается мощной и сильной, хотя и меланхоличной. К концу трека крики и песнопения усиливаются и становятся маниакальными на фоне шумного хаоса и гулкого шторма, поднятого гитарами и барабанами.
Какой бы злой ритуал здесь ни разыгрывался, он наверняка наполнит вашу голову и разум плотным звуковым беспорядком и зловещим чувством тьмы, надвигающейся на вас из музыки и угрожающей поглотить вас психически, если не физически. Основной сырой стиль BM на этом альбоме украшен влияниями dark ambient, noise, возможно, немного industrial и, безусловно, импровизированной музыки. Грубое производство альбома может быть преднамеренным, но оно добавляет ощущение клаустрофобного ужаса.
Растянутая, импровизационная природа музыки не всем придется по вкусу, а некоторые скандирования и визжащие вокальные партии могут показаться слушателям немного безвкусными. Те части альбома, в которых присутствует латиноязычное скандирование, также могут звучать глупо, хотя по мере продолжения альбома скандирование становится более ненормальным и истеричным. Однако вся атмосфера альбома, в его стигийской мерзости и воздухе густого распада и разврата, ярка и, возможно, является единственным, что слушатели уносят с собой еще долго после окончания альбома.